Защитник СКА Сергей Зубов рассказал о том, как проходит его адаптация в России.

- За время после возвращения раздали интервью на русском языке больше, чем за последние лет пять?

- Это точно.

- И каким вопросом особенно вас доставали в последнее время?

- Особенно в России почему-то интересуются, в чем разница между НХЛ и КХЛ. Какая игра там и какая здесь. Но глупых вопросов не задают, я ни одного не вспомню. Другое дело, что кто-то пытался залезть уж совсем глубоко в мою душу.

- Сделать это не так просто, судя по всему.

- Очень непросто. У меня сразу защитная реакция: моментально закрываюсь. Такой я человек.

- О разнице между лигами я вас точно расспрашивать не стану. Самый неожиданный комплимент собственной игре, который получили за последнее время?

- Кто-то, помню, удивился, как я заметил своего игрока на площадке и отдал пас. Обычный момент, но человек почему-то был поражен.

- На питерских дорогах освоились?

- Сейчас уже да. Большое спасибо навигатору. Поначалу было невмоготу. Очень много изменений в картах. Где-то навигатор говорит, что можно ехать, а движение на самом деле одностороннее…

- Навигатор — коварная штука. Сегодня привел меня к самому Мавзолею. Я подбоченился сразу, будто маршал на параде.

- Вот и у меня было что-то вроде. Первую питерскую неделю страдал, а не ездил. Где езды пять минут — добирался 45. Даже привыкать к этому стал.

- Какой у вас автомобиль?

- Обычный Range Rover. Купил пару лет назад, чтобы ездить по Москве.

- Говорили в одном интервью, как поразились российскому сервису: машину у вас в ремонт взяли, а под замену ничего не выдали. Приходилось такси ловить.

- Было такое. Это для меня стало полной неожиданностью, что внезапно остался без колес.

- Хомутова, вернувшегося в Россию, особенно поразил один момент. Его на зебре едва не сбил автомобиль.

- А меня удивляет другое. Ты подходишь к переходу — все начинают останавливаться! Не я один по привычке торможу!

- Думаете вы по-английски. На какой год в Америке себя на этом поймали?

- Год на третий-четвертый. Когда хорошо освоил язык, стал спокойно общаться — тогда и думать стал именно так. Это продолжается до сих пор. Вот сейчас разговариваю с вами — сначала для себя перевожу вопрос на английский.

- Главный аргумент, которым убедили жену, что возвращаться стоит?

- У нас было очень много споров, разногласий… Но думали прежде всего о детях. Однажды агент мне сказал: «Сергей, представь, твои дети уже разносторонние люди. А если вернешься в Россию, это будет для них что-то новое. Перемена тяжелая, но полезная…» Я подумал: а ведь действительно! Ребята выучат русский язык — это уже огромный плюс. В современном мире люди должны знать не один язык. Какой-то еще, кроме родного.

- Удалось найти в Питере нормальную английскую школу?

- Нашли, хоть и с трудом. Она единственная такая в городе, другого варианта не было. Дети уже привыкли.

- Что детей больше всего удивило в городе?

- Огромного удивления не было, они все-таки последние несколько лет приезжали в Москву на лето. Для них нынешний переезд — всего-навсего переезд. Они в Петербурге не как на Луне. Дедушки и бабушки их ждали с распростертыми объятиями.

- Первый год в Америке вы прожили с постоянной мыслью вернуться назад, в Москву. Сейчас не было секунды, когда поймали бы себя на слабости: «Может, назад»?

- В Америку? Я бы, честно говоря, и сейчас уехал… Кстати, я часто хожу на фитнес по выходным.

- Почему?

- Даже не знаю. Тяжеловато мне здесь. Будни непростые. Обычная жизнь в России совершенно другая, намного сложнее для меня, чем американская. Бумажная волокита очень раздражает. Вот сегодня ездил с отцом к нотариусу — просидел у него в приемной полтора часа. Надо было просто переписать бумажку и шлепнуть печать.

- В Америке с печатями проще?

- В Америке приходишь в любой банк — все сделают моментально. Могу рассказать, как разбирались с бумажками у нас в «Даллас Старз».

- Очень интересно.

- Среди менеджеров была женщина, которая занималась всеми организационными вопросами. Что-то вроде начальника команды. Если мне что-то нужно — отдаю документы ей, вечером возвращает уже готовый вариант. Может, это кому-то кажется смешным — но такие моменты много значат, это большой аргумент для меня…

- Вы тащите баул по какому-нибудь Череповцу. И думаете: «Мне, почти в сорок лет, это нужно?!»

-Конечно. Так оно и бывает. Каждый раз об этом и думаю, когда тяну баул.

- А некоторым это только в радость — Юшкевич ходит, прихрамывая, но хоккей бросать не желает…

- Я говорил только про баул — но не больше. Я живой человек, привык к каким-то вещам. Сейчас приходится переучиваться. Иногда только головой качаешь: «Вау! Почему так? Ведь по-другому — лучше!» От некоторых мелочей неприятный осадок.

- Помните ту секунду, когда решили: «Я снова хочу играть за сборную»?

-Пару лет назад, когда Слава Быков принял команду. Я сразу позвонил ему: «Слава, имей меня в виду…»

- Сами позвонили?

- Кажется, да. Или он позвонил — какая разница? Главное, я сразу решил: теперь могу спокойно ехать в сборную.

- Встретили в России человека, которого тысячу лет не видели и очень хотели отыскать?

- Пару друзей, которых не видел действительно много лет. Очень хотелось пообщаться. Правда, не удалось толком поговорить — они живут в Подмосковье. Из хоккеистов безумно рад был увидеть того же Андрюху Хомутова. Мы много-много лет не виделись, и встреча вышла очень теплая.

- Кстати, что он, что вы — очень мало изменились внешне.

- Эх, хорошо бы, это на самом деле было так.

- Что подсказывает организм? Что вы и в 39 — как новенький?

- Нет, я далеко не новенький. Организм говорит как раз противоположное, причем повторяется это каждый день.

- В одном интервью вы сказали, что каждый день просыпаетесь с какой-то болью.

- Это правда.

- Что болело сегодня?

- Спина и нога.

- Привели себя в порядок быстро?

- Обычно хватает тренировки. Достаточно выйти на лед, чтоб все прошло, — но сегодня мы не тренировались. Был день отдыха. Обычно небольшой массаж — и вперед.

- Травмы вам мешали одно время попасть в сборную. Момент самой сильной физической боли в вашей жизни?

- Обещайте не смеяться.

- Обещаю.

- Я страшно боюсь иголок.

- Обычных уколов?

- Да. Когда кровь берут — для меня это невыносимо. Просто не могу! Доходило до того, что я… терял сознание. Такое действительно бывало. Как-то я должен был ложиться на операцию, приехал в больницу и жду анестезиолога. А тот попал в пробку. Какая-то бабушка-медсестра решила мне помочь, принялась вправлять эту иголку. И все время промахивалась! Это было настолько жутко!

- После операции на бедре костыли выбросили или кому-то отдали? Какие в вашей жизни приметы на этот счет?

- Никаких. Костыли висят в гараже до сих пор. Я не очень суеверный человек.

- Самая смешная примета, которую встречали?

- О, на эту тему даже фильмы снимаются — да я сам чего только не видел… Кто-то не может дважды пользоваться одним и тем же мылом, кто-то не может больше одного раза высморкаться в носовой платок. Всего не вспомнишь.

- Я помню, The Hockey News писал, что вы установили рекорд сезона по количеству сломанных пальцев. История хоть одного перелома помнится?

- Я все прекрасно помню. Это был 1996 год, я играл в «Питтсбурге». Получил один за одним два перелома, а вскоре и третий. Прошло тринадцать лет — а у меня в памяти каждая из этих историй. Раз пытался перехватить пас, опустил клюшку на лед — бум-м…

- Второй перелом?

- Только вышел — решил принять бросок на себя. Тот же палец, только на другой руке. А в конце сезона мне просто ухнули клюшкой по рукам.

- Тогда вам, кажется, вставили какие-то стальные пластины в перчатки. До сих пор с ними играете?

- Нет, конечно. Это было временное явление, давным-давно про них забыл.

- Озолиньш мне недавно рассказывал, как год сидел дома — только возил детей в школу. На хоккей не сходил ни разу. Вы бы так смогли?

- Весь прошлый год я занимался тем же самым. Три месяца провел на костылях, а потом занимался только домашними делами. И очень был этому рад, кстати. Честно скажу: был момент, когда думал, что с хоккеем все. Закончил.

- Не поражались своему организму, которому понравилось отдыхать?

- Мне было нормально. Какое-то время понадобилось, чтоб перестроиться, — но потом почувствовал себя очень даже неплохо.

Глеб Клименко я свободен
— Нет, я свободен.

Кирилл Сафронов следить за здоровьем
— Именно! Буду следить за здоровьем и готовиться к плей-офф. Хотя, знаете, было обидно, что некоторые люди говорили, мол, «достукался». Что ж, получается, если мы спортсмены, значит, не можем выбраться с женой вечером в ресторан?

Сергей Фёдоров дело техники
— Это был обычный игровой момент. Защитники «Трактора» сыграли не очень уверенно, я дёрнулся вперёд, в среднюю зону, а Стас Чистов заметил мой рывок и отдал классный пас. А дальше — дело техники.

Сергей Гайдученко: не сказал бы, что на льду столкнулся с чем-то новым
Голкипер хоккейного клуба «Сибирь» Сергей Гайдученко рассказал о сборах в Северной Америке, любимых книгах и многом другом. 

СКА лучший европейский клуб прошлого сезона
Петербургский СКА и московское «Динамо» возглавили список 250 лучших европейских клубов по итогам прошлого сезона по версии авторитетного хоккейного издания Нockeyarchives.info. 

Бернд Брюклер хорошая работа противника
Голкипер «Сибири» Бернд Брюклер после победы над «Салаватом Юлаевым» ответил на вопросы корреспондента